Население Чувашии про­явило высокий патрио­тизм в Отечественной вой­не 1812 года. В чувашском крае были успешно прове­дены 3 набора рекрутов, укомплектовано солдатами 2 полка. Чувашские воины мужественно сражались вместе со всеми россияна­ми, за что некоторые были удостоены наград царско­го правительства. Но са­мым прославленным уро­женцем Чувашии той эпохи стал статс-секретарь Его Императорского Величест­ва, сенатор, тайный совет­ник, генерал Петр Кикин, чей портрет можно увидеть в военной галерее Зимнего дворца в Санкт-Петербурге.

27 декабря 1775 году в Ала­тыре, тогда относившемся к Симбирской губернии, родил­ся седьмой ребенок из дюжи­ны детей отставного секунд-майора Андрея Ивановича Кикина. Мальчик крещен был Варфоломеем, но, по доволь­но распространенному тогда обычаю, назывался другим именем — Петром, что значит «камень». Опять же по обы­чаю, но уже дворянскому, на втором году от роду по жела­нию графа Орлова был запи­сан капралом в лейб-гвардии Измайловский полк и в десять лет произведен в сержанты лейб-гвардии Семеновского полка.

Закончив образование в Московском университетском пансионе и будучи произведен в прапорщики в 1796 году, Ки­кин посвящает себя военной карьере. Прекрасное образо­вание и природные способно­сти выделяли его среди гвар­дейской молодежи, и вскоре он был переведен на штабную службу. В сентябре 1802 года император Александр I пожа­ловал его во флигель-адъютан­ты и оказывал ему особенное доверие. Придворной службы Кикин почти не нес, так как, по свидетельству Сергея Вол­конского, будущего декабри­ста, пользовался репутацией «делового» штаб-офицера, и его часто посылали с особо важными поручениями. Петр Кикин состоял при генералах Михельсоне, Мейендорфе и князе Прозоровском, а затем при государе.

Незадолго до начала Оте­чественной войны Кикин принимал участие в реформах русской армии, предпринятых   в   предвидении неизбежного   столкновения с наполе­оновской Франци­ей. В частности, он был   привлечен   к введению в жизнь «Учреждения     для  управления большой  действующей армии», отменявшего устарев­ший «Устав воинский» 1716 года. По новому положению главнокомандующий армией наделялся неограниченной властью, той «полной мочью», о которой мечтали Румянцев и Суворов.

1812 год Кикин встречает в полковничьих эполетах, ис­полняя должность дежурного генерала штаба 1 Западной ар­мии. И на этой ответственной, но «черной и не блестящей работе» он пробыл всю кам­панию 1812 года. При отходе армии от Вязьмы к Цареву Займищу только благодаря энергии Петра Андреевича несколько тысяч раненых бы­ли своевременно эвакуирова­ны в тыл.

7 августа 1-я армия, оставив пылавший Смоленск, начала отходить по проселкам на се­веро-восток, чтобы, оторвав­шись от противника, свер­нуть затем на юг, выйти на большую Московскую дорогу и направиться на соединение со 2-й армией. Последняя еще накануне двинулась на восток, к Дорогобужу, чтобы не дать противнику перерезать ком­муникации с Москвой. Когда утром 7 августа, после труд­ного ночного марша по пере­сеченной местности, одна из колонн 1-й армии подходила к деревне Лубино, у которой проселок выходил на Москов­ский тракт, туда же подошел от Смоленска и авангард мар­шала Нея. Русские передовые части повернули навстречу Нею и завязали с ним ожесто­ченный бой, этим выигрывая время и давая возможность своим основным силам прой­ти через Лубино и выйти на Московскую дорогу. Этот бой, получивший впоследствии на­звание сражения у Валутиной горы, стоил обеим сторонам больших потерь и с необык­новенным упорством длился весь день. Был момент, ког­да наша пехота под натиском превосходящих сил против­ника смешалась, оставила до­рогу и, рассыпавшись по ку­старнику, стала откатываться к Лубину. Кикин и несколько офицеров штаба армии броси­лись на опустевшую дорогу, остановили барабанщиков, вместе с другими уходивших в тыл, и приказали им бить «сбор». Когда по этому сигна­лу к ним примкнули десятки, а потом сотни солдат, Кикин и его товарищи, обнажив шпа­ги, повели их навстречу при­ближавшемуся противнику. Французы были остановлены. Вскоре подошла дивизия Коновницына, и дорога на Мо­скву осталась в руках русских. В этом бою Кикин был ранен в глаз, но остался в строю. Ночь перед Бородинским сражени­ем Ермолов, Кикин и Кутайсов провели вместе. Вместе они были и в один из самых драматических моментов сра­жения, когда Ермолов воз­главил контратаку на захва­ченную французами батарею Раевского и восстановил положение. Во время Тарутин­ского сражения, знаменовав­шего переход русской армии в наступление, Кикин состо­ял при Кутузове. При пресле­довании «великой армии» он сражался в четырехдневном бою под Красным. За отличия во время Отечественной вой­ны Кикин был произведен в генерал-майоры и награжден Георгиевским крестом 3-й сте­пени.

Кикин участвовал также в кампаниях 1813-1814 годов, командовал пехотной брига­дой. За отличие в сражении при Лютцене награжден орде­ном Св. Анны I степени. Также орден Св. Владимира II степе­ни, прусский орден Красного орла и 2 шпаги за храбрость — таков итог ратоборческих заслуг Петра Кикина перед отечеством.

После взятия Парижа Ки­кин по болезни уволился в от­ставку. Но отдыхать пришлось ему недолго. В 1816 году, по личной просьбе государя, граф Аракчеев упросил Кикина вступить снова на службу, и он был назначен статс-секре­тарем по принятию прошений на Высочайшее имя. Он зани­мал этот пост до начала ново­го царствования, отличался чрезвычайною прямотою и твердостию. Но все это одна сторона жизни Петра Андре­евича — служебная.

Есть и другая, не менее важ­ная — живое участие в сози­дании русской культуры. Это сейчас он — один из полузабытых деятелей русской культуры Александровской эпохи. Тогда же известный меценат Кикин вместе с князем Гагариным и Дмитриевым-Мамоновым положил основание Обще­ству поощрения художникам (1820) и был его первым пред­седателем. Благодаря Кикину получили заграничную коман­дировку по окончании Акаде­мии художеств братья Брюлловы, он покровительствовал Венецианову, способствуя приобретению его картин для «русского зала» в Эрмитаже, содействовал выкупу на волю крепостных художников. Мо­жет быть, наиболее лаконично эту сторону деятельности Кикина охарактеризовал круп­нейший русский живописец Александр Иванов: «Кикин есть один из почтенных людей и весьма радушных к пользе художников».

И литературные круги так­же были «своими» генералу Кикину. Он был близок с Н. С. Мордвиновым, адмиралом А.С. Шишковым, Держави­ным. А «вакху русской поэ­зии» Языкову он приходился двоюродным дядей.

Сергей Аксаков, хорошо знавший Кикина в его молодые годы и часто встречавшийся с ним в доме адмирала А. Шиш­кова, в воспоминаниях о главе литературного общества «Бе­седа любителей российской словесности» пишет: «Петр Андреевич Кикин был одним из самых горячих тогдашних славянофилов: он сделался таким вдруг, по выходе кни­ги Шишкова «Рассуждение о старом и новом слоге». До того он считался блестящим остряком, французелюбцем и светским модным человеком... Книга Шишкова образумила и обратила его, и он написал на ней: «Моп Evangile» (Мое Евангелие)». При основании «Беседы» в конце 1810-го  - на­чале 1811г. флигель-адъютант и вчерашний галломан Кикин стал одним из самых рьяных членов этого общества.

Свои патриотические чув­ства Пётр Андреевич Кикин запечатлел в известном письме А.С.Шишкову, где он первый подал мысль о сооружении в память Отечественной войны 1812 года храма Христа Спаси­теля в Москве.

В 1826 году, вскоре после вступления на престол Нико­лая I, Кикин вышел в отстав­ку с поста статс-секретаря и последние годы жизни про­жил большей частью в своем Рязанском имении в Алешне (Ряжскийуезд). Туда приезжал к нему А.П.Ермолов, связан­ный с ним прочной дружбой и также оказавшийся не у дел. Деятельность Петра Андрее­вича Кикина «на пользу об­щую» и здесь не прекратилась: он состоял членом Вольного экономического общества и Московского общества сель­ского хозяйства, занимался усовершенствованием сель­скохозяйственной техники, писал статьи по этим вопросам и многое сделал для улучше­ния быта крестьян.

Газета "Аргументы и Факты Чувашия" от 15-21 августа 2012 года № 33